Галатея на шестернях.
Я так бы хотела написать на каждой странице: "Ты знаешь лишь часть меня: ты не помнишь и половины...".
Я в твоих руках: об этом все знают, об этом сплетен больше, чем прошло времени, сколько мы знакомы. А ради чего? Что бы не оказаться в один миг "ничьей"? Подсознательный страх одиночества? Вряд ли, скорее что-то другое.
Вечер в душной комнате перед экраном монитора - первый признак того, что меня тянет на самоанализ: просто так - без высокого слога, излишнего пафоса, сложности языка или яркости образов. Просто так: вопрос - ответ.
Удивительно: я ничего не хочу говорить о жизни. Почему? Наверно, потому что я ею слишком довольна. Первая (последняя?) моя попытка писать в этом русле - это просто сгусток боли, капли чернил, которые пытают в огне обычной газовой зажигалки. Я могла бы писать два месяца назад, возможно, даже месяц, но не сейчас. О чувствах хорошо писать в их отсутствие или только в память о них.
Меня терзает определенный выбор: быть одной и творить, или отдать себя. И не закон, что второй вариант правильный. Хотя возможно и так.
Я в твоих руках: об этом все знают, об этом сплетен больше, чем прошло времени, сколько мы знакомы. А ради чего? Что бы не оказаться в один миг "ничьей"? Подсознательный страх одиночества? Вряд ли, скорее что-то другое.
Вечер в душной комнате перед экраном монитора - первый признак того, что меня тянет на самоанализ: просто так - без высокого слога, излишнего пафоса, сложности языка или яркости образов. Просто так: вопрос - ответ.
Удивительно: я ничего не хочу говорить о жизни. Почему? Наверно, потому что я ею слишком довольна. Первая (последняя?) моя попытка писать в этом русле - это просто сгусток боли, капли чернил, которые пытают в огне обычной газовой зажигалки. Я могла бы писать два месяца назад, возможно, даже месяц, но не сейчас. О чувствах хорошо писать в их отсутствие или только в память о них.
Меня терзает определенный выбор: быть одной и творить, или отдать себя. И не закон, что второй вариант правильный. Хотя возможно и так.