Галатея на шестернях.
Сверло медленно входит в висок. До озноба. И есть только небо цвета крови и кровь цвета неба. И сукровичный дождь.
И ничего не остается, кроме как медленно уходить под воду, так медленно, что время вытечет целиком, прежде, чем удастся захлебнуться.
Сверло в виске, а боль в груди. И этот мир тошнотворный, как гангрена, и липкий, как сок апельсина на обнаженной груди, дает право только тонуть.